Удар был таким неожиданным, что у нее перехватило дыхание.

– Это жестоко, Джош! И вполне в твоем духе.

Она повернулась, чтобы уйти, но он схватил ее за руку.

– Я еще не закончил, – сказал он вдруг почти нежно.

Но в Марго вскипала слепая, безудержная ярость. Если бы ей удалось вывернуться, она бы в него вцепилась и исцарапала в кровь.

– Отпусти меня немедленно! Меня тошнит от тебя и тебе подобных! Со мной все носятся до тех пор, пока из меня можно что-то лепить. Девушка для праздника! Звоните, если хотите приятно провести время! Но как только у меня случается беда, всякий может сказать, что я никогда собой ничего не представляла. Выскочка, которая полезла не на свое место, и больше ничего!

Джош по-прежнему крепко держал ее за запястья.

– А кто ты на самом деле? – спросил он спокойно.

– Я не картинка из журнала! Я – человеческое существо, которое что-то чувствует, переживает, стремится к чему-то. И доказывать это я никому не должна! Это мое дело, и только мое.

– Очень хорошо. Умница. Наконец-то ты это поняла. – И с легкостью, которая удивила и даже испугала Марго, он подхватил ее на руки и перенес подальше от края обрыва. – Это ты была в плену своих иллюзий, Марго. А теперь иллюзии рассеялись.

– Только не учи меня жить! Если ты меня сейчас же не отпустишь…

– Слушай, помолчи! Ты можешь просто помолчать? – Джош слегка встряхнул ее. – Тебе нужно будет привыкнуть к тому, что теперь к тебе будут относиться как к человеку, а не как к куколке Барби. Придется тебе встретиться с жизнью лицом к лицу, герцогиня!

– А ты-то что знаешь про жизнь?! – спросила она с горечью. – Тебе все было дано с рождения. Тебе не надо было ничего добиваться, не надо было беспокоиться о том, примут ли тебя в общество, будет ли кто-нибудь тебя любить и ждать.

Глядя на нее, Джош на мгновение порадовался тому, что она ни о чем не догадывается. Ведь почти половину своей жизни он мечтал о том, чтобы единственная женщина, которую он по-настоящему желал, любила и ждала его…

– Но мы ведь не обо мне говорим, Марго. Она опять отвернулась к морю.

– Мне плевать, что ты обо мне думаешь!

– Очень хорошо. Но я все-таки скажу. Ты – испорченная, капризная и безрассудная особа, которая много лет жила, думая только о дне сегодняшнем. До последнего времени твои мечты сбывались. Но теперь судьба нанесла тебе жестокий удар. Интересно будет посмотреть, сможешь ли ты мобилизовать все свои способности и от него оправиться.

– Вот как? – спросила она ледяным голосом. – Так, значит, у меня все-таки есть и какие-то другие способности?

Ну почему, почему он так любит этот ее ледяной издевательский тон?!

– Ты из породы людей сильных и упорных, Марго. Таких неудачи из седла не вышибают. – Он неожиданно поднес ее руки к губам и поцеловал их. – Ты предана тем, кого любишь. А недостатки здравого смысла ты компенсируешь чувством юмора и обаянием.

Марго не знала, плакать ей или смеяться. Но, взяв себя в руки, сказала холодно:

– Умопомрачительный анализ! Придется тебе прислать мне счет: с наличными у меня сейчас плоховато.

– Считай, что это была бесплатная консультация. – Он снова провел рукой по ее летящим по ветру волосам. – Послушай, если тебе нужны деньги…

– Не смей предлагать мне денег! – резко оборвала она Джоша. – Я тебе не бедная родственница!

Настал его черед обижаться.

– Я думал, что мы с тобой друзья…

– Знаешь что? Держи свои деньги на счету в швейцарском банке, друг! Я прекрасно могу сама о себе позаботиться.

– Как хочешь. – Джош пожал плечами. – Подвезешь до дому?

– Поголосуй, может, кто и подбросит.

И Марго удалилась, грациозно перепрыгивая с камня на камень. Несколько мгновений спустя он услышал, как взревел мотор его собственной машины.

«Господи, – подумал Джош, улыбаясь, – как же я люблю эту женщину!»

В дом Марго вошла, все еще пылая гневом. И, только дойдя до середины холла, она услышала чьи-то голоса. Спокойные и рассудительные. Пожалуй, даже чересчур спокойные, сдержанные и преувеличенно-вежливые.

Ее передернуло при мысли о том, что муж и жена могут говорить друг с другом такими голосами. Она сама предпочла бы, пожалуй, такой разговор, какой был только что у них с Джошем. А Лора с Питером устроили в библиотеке просто какую-то встречу на высшем уровне!

Тяжелые двери были приоткрыты, и Марго с порога могла наблюдать всю сцену. Такая изысканная комната – с высоченным потолком, стенами, уставленными стеллажами, окнами в ромбовидных переплетах, бухарским ковром на полу и запахом кожи. Изысканная комната для безукоризненно вежливых переговоров…

Какой ужас!

– Мне очень жаль, что ты воспринимаешь все именно так, Питер. Я просто не могу с тобой согласиться.

– Наше дело, имя Темплтонов, наше положение в обществе – все это никогда не интересовало тебя, Лора. Но, согласись, я не занимал бы своего нынешнего поста и не занимался бы столь ответственными делами, если бы твои родители и совет директоров не ценили моего мнения.

– Это действительно так…

Марго тихо подошла к дверному проему и заглянула в комнату. Лора стояла перед окном, сжав руки. В глазах ее было столько боли и тоски, что Марго просто не понимала, как Питер может этого не замечать.

Питер стоял у камина, опираясь одной рукой о каминную полку, а в другой держа стакан с неразбавленным виски – ни дать ни взять хозяин замка.

– Тем не менее, думаю, в данном случае наша семья не станет разделять твоих опасений, – продолжала Лора тем же безжизненным голосом. – Джош, например, их не разделяет.

Питер рассмеялся почти пренебрежительно.

– Джош не из тех, кого беспокоит репутация компании. Он сам предпочитает проводить время в ночных клубах.

– Ты не должен так говорить, – Лора сказала это тихо, но убедительно. – Вы с Джошем по-разному смотрите на многие вещи, но тем не менее оба имеете вес в корпорации. Так вот, Джош целиком и полностью за то, чтобы Марго оставалась в этом доме так долго, как она пожелает. Кроме того, предвидя… некоторые трудности, я утром позвонила родителям в Европу. Они были счастливы узнать, что Марго вернулась домой.

Губы у Питера побелели и сжались в ниточку. Марго бы порадовалась, что он так разозлен, не будь его гнев сейчас направлен на Лору.

– Ты действовала за моей спиной?! Опять помчалась жаловаться родителям? Ты всегда так поступаешь, когда мы расходимся во мнениях!

– Я не мчалась им жаловаться, Питер, – сказала Лора усталым голосом и, словно обессилев, присела на подоконник. В свете, пробивавшемся сквозь оконные переплеты, она казалась очень хрупкой, нежной и невероятно красивой. – И никогда не обсуждаю с ними наши проблемы. В данном случае это был, выражаясь твоими словами, деловой разговор.